Живопись. Виктория Шумилина (1927—2012)
Родилась 22 ноября 1927 года в Москве.
После революции в Петербурге для женщин были созданы Бестужевские курсы, в Москве — Голицинские курсы. Окончив их, мама поступила на лесной факультет в Тимирязеву.
Отец — кандидат сельскохозяйственных наук — преподавал в вузе, потом стал его проректором.
Мама создавала новые породы деревьев, работая в Лесном научно-исследовательском институте (ВНИАЛМИ).
В 1951 году я окончила художественно-оформительское отделение редакционно-издательского факультета Московского полиграфического института (сейчас — МГУП им. И. Фёдорова). Живопись, композицию и рисунок преподавал Андрей Дмитриевич Гончаров.
По окончании института работала в издательстве «Малыш», участвовала в иллюстрировании двух детских книг.
В 1954 году вышла замуж за своего однокурсника Леонида Рабичева. В апреле мы уехали на целину в Казахстан.
Это наша свадебная поездка. Муж в качестве литературного корреспондента, я в качестве художника получили командировку от журнала «Смена», отвезли первую партию комсомольцев-добровольцев в Павлодарскую область.
Встретили нас торжественно, но, как только мы добрались до будущего места работы, нас бросили на произвол судьбы.
Помню, комбайны, которые своим ходом прибывали из центральной России, были наполовину разрушены — их оставляли под открытым небом.
Мороз, слякоть, позёмка.
Местное население растаскивало их по винтику, а начальства из Москвы всё не было.
Месяц мы скитались без дорог по целине вдоль берега Иртыша. Ничего не добившись, вернулись в Москву.
Ни статьи мужа, ни мои рисунки напечатаны не были.
Это было одно из первых моих послевоенных разочарований в романтическом представлении о будущем социалистическом обществе.
39 лет я работала в области прикладной, книжной, станковой графики, живописи.
Прикладная графика — это то, что сейчас называют полиграфическим дизайном, это очень широкий диапазон художественных задач. Это журналы мод, фирменные стили, театральные плакаты, брачные свидетельства, спортивные кубки, значки и медали, почётные грамоты, дипломы, поздравительные и пригласительные билеты (например, поздравительный билет для Комитета защиты мира на свадьбу Терешковой и Николаева).
Для Комитета советских женщин — проспекты и календари.
Для «Аэрофлота» — фирменный стиль, внешнеторговая реклама. Для советских железных дорог — фирменный стиль, плакаты, буклеты, календари.
Двенадцать витражей на тему экономических связей СССР для павильона на Всемирной выставке в Монреале, фирменный стиль для Одесского театра музыкальной комедии.
Совместно с мужем работала над художественным оформлением улучшенных книг в издательствах «Росгизместпром», «Искусство», «Изобразительное искусство», «Художественная литература», «Наука», «Медгиз».
За лучшие работы года в области прикладной и книжной графики неоднократно награждалась дипломами первой степени МОСХа и Комитета по делам печати СССР.
Несколько лет избиралась членом художественных советов в области парфюмерии, набивных тканей, обоев в Комбинате прикладного искусства.
Член Союза художников СССР с 1963 года. Многократно участвовала в московских, республиканских, всесоюзных и международных выставках, а также в пяти групповых и шести персональных выставках в Москве, Подольске, Старой Ладоге, в выставке «Тридцать лет МОСХа» в Манеже и в выставке «Другое искусство» в Третьяковской галерее, на выставке «Не конформисты» в Варшаве, Париже, Петербурге. Около 40 произведений находятся в музеях и частных коллекциях в России, Германии, США, Чехии, Словакии, Испании, Израиле. Четыре раза награждалась дипломами первой степени за лучшие работы года в области прикладной и книжной графики.
Занимаюсь с одинаковыми интересом и серьёзностью прикладной, книжной и станковой графикой и живописью.
С детства я любила рисовать.
Общение с природой, стремление в работе с натурой передать своё впечатление от увиденного, прочувствованного наполняли меня ощущением счастья, полноты жизни. Мощные стены крепостей и храмов, рельеф земли, её складки и сдвиги, буйные заросли трав на берегах рек и букеты из них, мир простых вещей, окружающих человека в его повседневной жизни, портреты — всё это увлекало безмерно.
Стараюсь передать то своё душевное состояние, то ощущение, которое возникло от соприкосновения с жизненным объектом, посредством организации, конструирования в картинной плоскости каждый раз особого трёхмерного цветопластического напряжённого пространства, включающего в себя предмет изображения, выражая не только зрительные представления, но и рациональные знания об изображаемом, стремясь к монументальности и весомости. Ощущение веса позволяет вылепить «опредмеченное» пространство и передать движение масс. Цветок — как собор, собор — как часть земли, небо — как предмет, имеющий вес.
Интерес к пластической организации в живописи и рисунке естественно привёл к потребности работать в пространстве. Отсюда создание проектов витражей, медалей, плакеток, значков.
Цвет — выразительное средство, способное передать восторг перед природой, жизнеутверждающее мировосприятие. Это одна из вечных задач искусства, будь то помпейские фрески, раннее Возрождение, русская икона или народное искусство.
Мне близко отношение к цвету французских фовистов и немецких экспрессионистов, цветовые контрасты, яркий спектральный чистый цвет.
В цвете стремлюсь себя ограничить, взять тот минимум красок, тот лаконичный колорит, который позволит решить мою эмоциональную задачу.
Анри Матисс говорил: «Семи нот вполне достаточно, чтобы написать любую партитуру»; «Интенсивность цвета должна соответствовать интенсивности чувств художника...»
Не случайно наряду с живописью я люблю делать этюды с натуры цветными фломастерами, выбирая целенаправленно ограниченное количество цветных фломастеров или цветных шариковых ручек для каждой конкретной эмоциональной задачи, создающих разный колорит (утро, вечер, солнце, дождь и т. п.).
Народное искусство. Впервые я познакомилась с ним по альбомам XIX века — это были репродукции наилучших образцов крестьянского искусства, собранные и изданные Д.А. Ровинским и Строгановским училищем, оттиски пряничных досок, лубков. Нравился мне темпераментный колорит, экспрессивная, выразительная и лаконичная форма, искренность и теплота чувств. Позднее знакомство с этим искусством продолжилось как в музеях страны (Москва, Ленинград, города Золотого кольца — Суздаль, Владимир, Ростов, Ярославль, Переславль-Залесский, а также Пермь и другие русские города, резьба и роспись по дереву, иконопись, деревянные скульптуры, игрушки Н.В. Зазнобина, деревянные лубки, пряничные доски, ткачество), так и в библиотеках Москвы, в отделе редкой книги и в отделе рукописей Российской государственной библиотеки, в запасниках Исторической библиотеки.
Одновременно в библиотеке Архитектурного института я открыла для себя красоту старинных русских и европейских средневековых географических карт.
Особенно сильное впечатление произвели на меня рукописные книги XIV века, псалтыри, и календари, и итальянские хроники с роскошным накладным золотом, цветными миниатюрами, напоминающими картины Джотто и Боттичелли, но в отношении последнего созданными на сто лет раньше, отдел рукописей Ленинской библиотеки, от которых повеяло свежим воздухом, счастьем, ароматом весны, большого формата книги с раскрашенными гравюрами «Города Европы с птичьего полёта».
Два человека до меня (в 1928 году — профессор Фабрикант, а в 1960 году — художник Пивоваров) смотрели эти уникальные книги. В шестидесятые годы огромное значение имели для меня творческие поездки по стране с этюдником и блокнотами: по Русскому Северу, по рекам Оке, Волге, Каме, Сухоне, Шексне, Северной Двине, Югу на грузовых судах, на буксирах с баржами, с контейнерами, общение с народным искусством в его природной среде, в окружении суровых и прекрасных пейзажей, холмов, речек между ними, шатровых деревянных церквей и в интерьерах изб старинных русских деревень и городов с таинственными названиями Кинешма, Нюксеница, Тотьма, Гусиха, Тарногский Городок, Верхневажье, Великий Устюг, Сольвычегодск, Верхняя и Нижняя Тойма, с характерными предметами крестьянского быта.
Знакомство с ними увлекло меня и привело в восторг.
Впервые я увидела рубленые без единого гвоздя расписные русские двухэтажные избы с коньками и охлупнями, с резными деревянными полотенцами и сюжетными росписями на фронтонах и внутри домов, с пучеглазыми красавицами, хозяином с цилиндром и тросточкой в окружении единорога и льва (составных частей герба Романовых), с райскими деревьями, птицами Сиренами.
Яркие прялки, туеса, солоницы, расписные сани, дуги, вышивки, полотенца, ткани, кружева с древними языческими сюжетами, удивительно гармонично сосуществующими с полосатыми половиками, белёными печками, медными умывальниками и медными крестами, иконами и древними складнями в красных углах.
Эти «примитивы», это наивное, искреннее, наполненное чувством, прекрасное искусство крестьян (некоторые из них проходили специальное обучение и расписывали потом плафоны во дворцах и усадьбах помещиков Петербурга и Москвы), искусство, которое наряду со стилем барокко несло на себе черты языческой архаики, подготовило почву для моего восприятия европейского искусства конца XIX — начала XX века.
Этому способствовало и время, в которое жила страна — время оттепели, падения «железного занавеса». Оно сопровождалось оживлением культурной жизни в стране.
В Москве, Ленинграде проходят многочисленные выставки мастеров западноевропейского искусства: выставки Анри Матисса, Пабло Пикассо, Поль Сезанна, Фернана Леже, Анри Руссо, французских художников — постсезаннистов, кубистов, фовистов; немецких экспрессионистов Эриха Хеккеля, Эрнста Кирхнера и других; американских живописцев, в том числе Бабушки Мозес. Были и выставки русского авангардного искусства этого времени: художников «Бубнового валета» (Петра Кончаловского, Ильи Машкова, Александра Куприна, Александра Шевченко), а также Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова, Василия Кандинского, Любови Поповой, Кузьмы Петрова-Водкина, Казимира Малевича, Марка Шагала, гениального грузинского примитивиста Нико Пиросманишвили, выставка книг издательства «Скира», экспозиции открывшегося в то время книжного магазина «Дружба», которые знакомили нас с прежде неизвестными художниками Западной Европы и Америки.
На экранах в Домах художников и литераторов демонстрировались фильмы о великих живописцах начала XX века. Появилась возможность познакомиться с журналами по искусству стран народной демократии и даже подписаться на них. В 1960-е годы влияние на меня оказали знакомство и дружба с замечательным художником старшего поколения Татьяной Александровной Покровской, совместные творческие поездки по стране и работа в домах творчества в Тарусе, Переславле-Залесском, Челюскинской, Старой Ладоги, знакомство с её друзьями З.Я. Матвеевой-Мостовой, вдовой скульптора Матвеева, А.Н. Корсаковой, вдовой художника Татлина, совместное рисование обнажённой натуры в нашей с Л.Н. Рабичевым мастерской вместе с художниками близкого направления В.Н. Вакидиным, Ал. Каменский.
Татьяна Александровна окончила ВХУТЕМАС — ВТУТЕИН (1924–1930), училась у В.А. Фаворского, Л.А. Бруни, К.Н. Истомина и мужа, ОСТовца, А.Н. Козлова. Её отличала высокая культура, мастерское владение художественными средствами, цветом, «умение найти звучный цветовой эквивалент увиденному, глубокие и точные колористические отношения на холсте, в условной живописной системе реальные жизненные сцены, события, люди». Яркая эмоциональность и монументальность, поэтичность и красота в самом обыкновенном, органичность жизни человека в природе — это характерные черты её творчества.
Обращение к наиболее плодотворным традициям отечественного и мирового искусства прошлого и настоящего обогатило и раскрепостило меня.
В 1958 году я поступила в студию живописи и графики под руководством талантливого и интересного педагога Элия Михайловича Белютина, кандидата педагогических наук, экспериментировавшего в процессе преподавания. Участвовала в выставках студии в 1962 году в Доме киноактёра, в Доме учёных, в Доме учителя на скандально известной Большой Коммунистической улице, а также в выставке в Манеже, которая была расценена как формалистическая и «разгромлена» посетившим её Н.С. Хрущёвым.
Я болезненно пережила всё это и начавшуюся в стране кампанию против «абстракционизма» (этим словом обзывалось любое художественное направление, непонятное чиновникам).
И когда я была приглашена на встречу в ЦК КПСС после окончания первого заседания, на котором выступали молодые художники, музыканты, писатели, я пыталась защитить студию, вступила в спор с министром культуры Е.А. Фурцевой, а потом с председателем идеологической комиссии Ильичёвым и членом её Аджубеем, помощником Н.С. Хрущёва Лебедевым и другими членами комиссии, доказывала необходимость студии, закономерность поисков художников, пыталась рассеять дезинформацию о Белютине как о художнике и педагоге.
Фурцева спросила меня, как я отношусь к живописи старых мастеров. На этот вопрос я ответила, что отношусь положительно, однако в современной архитектуре, например, в только что выстроенном Дворце пионеров на Ленинских горах, конструктивистском по стилю, современная живопись была бы более органична. Взаимопонимания мы не достигли.
По материалам русского народного искусства, собранным в поездках по Вологодской и Архангельской областям, я выполнила 60 миниатюрных живописных композиций с изображениями крестьянского труда в упаковках различных типов: комплекс для Комбината декоративного искусства «Русский сувенир», сувенирные спичечные наборы, фирменные стили и фирменные знаки для «Аэрофлота», Советских железных дорог, Экспериментального творческо-производственного комбината (ЭТПК МОХФ), для магазина народных промыслов, винные этикетки для «Каббалккоопвино», «Цимлянского винсовхоза» (вина России), Бадаевского пивоваренного завода и других. В прикладной графике для меня была важна функциональность и точная стилистика.
В 1960–1980-е годы наряду с прикладной графикой и книжным дизайном я систематически занималась композиционным рисованием с натуры и живописью в многочисленных поездках по стране и в Домах творчества. Замечательная подробность. Тогда я писала картины и рисовала, не обращая внимания на замечания болтающих за моей спиной, благожелательных или критиканствующих зрителей.
После разгрома студии неукротимое желание рисовать и писать никуда не исчезло.
В 1963 году накануне первомайского праздника я с мужем и сыном поехала на четыре дня в подмосковный город Александров.
Первомайские праздники в подмосковных городках напоминали в те годы средневековые мистерии.
Мы вышли из электрички, поднялись на один из холмов близ центра города и стали свидетелями удивительного зрелища.
Со всех концов города по узким холмистым уличкам двигались по направлению к нам духовые оркестры. Мы сидели на раскладных стульчиках и рисовали.
Храмы, красные флаги, транспаранты, воздушные шарики, несколько десятков оркестров — оркестр завода, оркестр обувной мастерской, оркестр школы, оркестр парикмахерской. И бумажные цветы на палках, а на трибуне дамы с высокими причёсками, под Бриджит Бардо, модными в то время, местная партноменклатура, маленький памятник Ильичу на фоне купеческого особняка и древнего собора. Женщина — секретарь райкома КПСС — в рупор: «Вот проходит отличница второго класса «Б» — Вера Петрова!». И крики из толпы: «Это наша Вера! А вот Леночка идёт!»
Так год за годом начались наши первомайские поездки, которые продолжались несколько лет. В городе Кимры мы забрались на балкон двухэтажного дома за трибуной, и демонстранты с транспарантами, проходя по площади, смотрели не на трибуну с городским начальством, а на нас. Первые весенние дни, цветущие вишнёвые сады, красные флаги и бесконечные дали — прекрасно.
В город Калязин три года спустя мы приехали в темноте, добрались до гостиницы, пошли к реке и замерли от изумления: белая колокольня, оторвавшись от земли, парила в небе. Это в туманной дымке вода слилась с небом, а колокольня, освещённая луной, как бы плыла к нам.
В городе Гороховце мы зашли за дом и очутились на краю обрыва и перед нами на много километров раскинулась бесконечность: холмы, леса, реки — какой-то марсианский пейзаж. В 1960–1970-е мы скитались по городкам и селам, так перед нами открывалась Родина, которой мы прежде не знали.
Последние 12 лет занимаюсь станковой живописью, рисунком и книжным дизайном. Навсегда остались восторженные воспоминания о творческих поездках на пароходах по рекам России сначала со студией, а потом с друзьями художниками; в результате этих путешествий было создано много графических и живописных работ.
Виктория Шумилина
Подробности
- Открытие: 28 мая 2015 г. в 16:00
- Дни работы: 29 мая — 8 июня 2015 г.
- Выходной: Cреда