Музыка форм. Ирина Мудрова (1942—2015).
Цвет — это клавиш; глаз — молоточек; душа — многострунный рояль. Художник есть рука, которая посредством того или иного клавиша целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу.
Василий Кандинский «О духовном в искусстве»
«Открытый клуб» представит выставку работ Ирины Васильевны Мудровой. После окончания Московского полиграфического института она работала в качестве графического дизайнера под руководством знаменитого живописца и графика Михаила Шварцмана. Ирина Васильевна принимала участие в многочисленных выставках и арт-аукционах в России и за рубежом.
Ретроспектива Ирины Мудровой в «Открытом клубе» объединяет станковую живопись, ассамбляжи и графику 1960—2000-х годов. Эрудиция, поиск и хороший вкус — отличительные черты искусства художницы. Внимательный зритель сразу подметит реминисценции из музыки, скульптуры и живописи разных направлений — это энциклопедия постмодернизма в рамках искусства одного мастера. В абстрактных композициях 1980-х, например в серии Terra incognita, чувствуется переосмысление наследия Василия Кандинского, геометрические абстракции 1960-х вписываются в традицию супрематической эстетики, «Симметрины» 1990-х переосмысливают «Иературы» Михаила Шварцмана, а в ассамбляжах 2000-х из дерева, металла и других материалов чувствуется Византия. Интерпретируя и пропуская через своё видение наследие предшествующих эпох, Ирина Мудрова, как из знакомого алфавита, создаёт новые артефакты-слова, формирующие её мир.
В творчестве Ирины Мудровой сильны спиритуальные мотивы, искусство — это проводник необъяснимого в мире. Она обращается к китайской философии, мусульманской эстетике, форме индийской мандалы, теософскому опыту русских художников, юнгианству и Библии.
Питательная среда
Среди своих источников Ирина Мудрова называет ритмы жизни, куфическое письмо, Михаила Шварцмана. Источников гораздо больше трёх; но эти угадываются при взгляде на листы, вдобавок и между собой создавая некое силовое поле.
Так взглянешь на этот перечень — и удивишься отсутствию средневековой, точнее, романской иллюминированной книги. Меж тем её влияние на творчество Мудровой столь же очевидно, как воздействие Шварцмана (быть может, это общий источник для обоих художников). Какой-нибудь мастер из «группы Ады», сестры Карла Великого, большой любительницы и покровительницы всего книжно-изобразительного, знал всё про динамику цветовых пятен, самодостаточную линию, вообще про всё, что составляет, казалось бы, специфику абстрактного искусства, появившегося двенадцать веков спустя. «Железки» Мудровой удивительно напоминают романские инициалы…
А может, искусство уже в начале девятого столетия и было вполне абстрактным? Художник может ничтоже сумняшеся перепрыгнуть через столетия и соединить хронологически разделённые эпохи, как бы забыв и готику, и Возрождение. Неслучайно, собираясь защищать дипломную работу в Полиграфическом институте, Ирина Мудрова остановила свой выбор на книге стихов Эдварда Лира, одного из отцов нонсенса. Нелепица в поэзии и абстракция в живописи родственны, их сближает свобода в трактовке базовых символических форм, открытых в самом начале Европы, в эпоху второй нашей, современной империи.
Серии Мудровой «Terra incognita» и «Симметрины» представляют собой два полюса, между которыми абстракция обретает себя, свой голос — поскольку цвет, не скованный узнаваемой формой, начинает звучать, — и свою собственную, не униженную жизнеподобием плоть. Ощущение композиции живописного произведения как его единственной неотменимой основы присуще художнику в полной мере, и Мудрова, должно быть, чувствует себя ответственной именно перед композицией — не перед цветом, не перед фактурой, не перед листом. Внутренний ритм то гонит руку по плоскости, то, напротив, заставляет её повторяться, воспроизводя один и тот же мотив. Жест — ещё один источник Ирины Мудровой.
Как и вообще всё живое. Почему в её списке нет дыхания?..
Восток? В истории изобразительности — да. Запад? В том невыразимом, что даёт музыка: от ранней полифонии до Баха. Беспредметная живопись нагляднее, чем любая другая, показывает родство цвета и звука, их способность к взаимопересечению. Неслиянность и нераздельность чувств. Некоторый предел, до которого может допустить человеческое восприятие физиология нашего тела.
Настоящая абстракция и возникает на этой границе. Всё остальное, конечно, подделки.
Вера Калмыкова
Подробности
- Открытие: 14 января 2021 г. в 16:00
- Дни работы: 15 января — 26 января 2021 г.
- Выходной: Cреда