Гносеология по Амаспюру

Гносеология по Амаспюру

«Открытый клуб» представит выставку работ Евгения Амаспюра.
Евгений Абрамович Амаспюр родился в 1944 году в Москве, окончил Академию имени Строганова. В конце 80-х он участвовал в оформлении интерьеров музея Владимира Маяковского на Лубянской площади.
Сам автор называет себя реалистом. Его произведениям присущи обобщение и типизация, присущие мастерам "старой школы". Показывать правду жизни - мировоззренческая позиция художника.
Концепция выставки в галерее на Спиридоновке строится вокруг живописного полиптиха Евгения Амаспюра «Я — Мы», созданного в 1990—1991 годах как часть несостоявшегося проекта, посвящённого проблемам экологии. Взаимоотношения людей в обществе, равно как человечества и мира в целом, становятся в этом масштабном произведении предметом исследования художника. Цикл имеет внутренний подзаголовок «Гносеология» и призван показать основные модели коммуникации, по которым строятся отношения в коллективе.
Амаспюр выстраивает диалог со знаменитым сюрреалистом Рене Магриттом, обыгрывающим во многих своих произведениях притчу о пещере Платона. Пещера, по Платону, — это чувственный мир, в котором заключены люди; они обманывают себя, думая, что познают истинную реальность, хотя на самом деле лишь догадываются о настоящем мире, судя по теням на стенах пещеры. Размышление о нашей способности ощущать и понимать реальность у Амаспюра приобретает тактильный характер: поблескивающие склянки, словно с голландского натюрморта, гладкий череп и шероховатая ветка, сухая газета и глянцевитая поверхность стола.
Натюрморт Амаспюра — гимн смыслам дорогих сердцу средневековых мастеров, vanitas XX столетия. Художник-философ стремится прикоснуться к тайне истинной реальности, различая смутные тени чувственного мира.

_____

Теория познания

Реализм — а Евгений Амаспюр причисляет себя к реалистам — предполагает не только художественный приём, но и чётко выраженное мировоззрение. Через типизацию и обобщение в реалистическом произведении должна быть выражена логика и правда жизни, обладающая общечеловеческим звучанием.
Полиптих Амаспюра «Я — Мы» создан в 1990—1991 гг. по следам некоторого проекта, задуманного в Японии. Проект был посвящён вопросам экологии и не состоялся по глупым обстоятельствам чьей-то расхлябанности. Однако замысел увлёк художника, и он в течение полутора лет работал над шестью холстами, посвящёнными взаимоотношениям человека и общества. Этот живописный цикл имеет внутренний подзаголовок «Гносеология» и призван показать основные модели, по которым строятся отношения в коллективе. Каждый холст имеет своё название, соответствующее наиболее острым моментам развития коммуникации — а точнее, её отсутствия, провала.
Для зрителя история создания полиптиха осталась за кадром, но само собой напрашивается замечание: соотнести экологию, т. е. охрану окружающей среды, с гносеологией, т. е. теорией познания, — интересный мировоззренческий ход; всё-таки человека нужно узнавать, чтобы охранять от себя самого.
Итак, живопись. Глубокая коричневая гамма. Реалистически выписанные детали, экспрессивно выстроенная или, напротив, статичная композиция. Каждая работа несёт в себе символический посыл. Разрезы на холстах — как рваные раны на теле общества. Ассоциации с любым социальным конфликтом, ассоциации с интимнейшими межличностными взаимодействиями. То, что рано или поздно затрагивает всех, — и то, чего каждый, даже самый, казалось бы, отъявленный злодей, хотел бы избежать.
Я, ты, он, мы, они — эти величины или, лучше сказать, категории, особенно первая, составляют ядро множества философских систем. Гегель, например, полагал, что зрелость каждого отдельного «Я» зависит от зрелости эпохи. Другие мыслители приписывали «Я» абсолютно творческие способности. Однако художник свои трактаты пишет не словами: его постулаты — мазки и цветовые соотношения, его апории и максимы — те зрительные образы, которые мы имеем возможность воспринять.
Главные враги человека в цепочке «Я — Мы», согласно образному ряду Амаспюра, — насилие и безликость. Недаром вместо людей на полотнах цикла действуют их пальто, причём одинакового фасона. Кажется, идеальным зрителем полиптиха был бы писатель Сигизмунд Кржижановский, автор, в частности, стихотворения «Мировоззрение под пулями»: в его произведениях одежда зачастую метонимически вытесняет того, кому предназначена, внешнее агрессивно замещает внутреннее.
У Амаспюра нет привязки к конкретному военному или политическому конфликту; для него война начинается всякий раз, когда человек совершает насилие, а значит, отказывается от своей индивидуальности — как и от индивидуальности другого (часть III «Он... Изучение. Гражданская война»). Военные действия на полотне, заметим, отсутствуют; достаточно пустой одежды — «он» для нравственно поражённого «я» всегда ничтожество или враг. Любое стадное чувство порождает, один за другим, разрушительные процессы (часть V «Ты. Осмысление. Заклеймённые»). В области безликого нет ни любви, ни милосердия, ни памяти, есть только внешние оболочки, наученные стандартным жестам. И от личности не остаётся ничего (часть VI «Мы. Постижение. Что скажут мне вслед»).
Конечно, художника можно упрекнуть в пессимизме и некоторой даже мизантропии. Можно сказать, что его взгляд односторонен; однако это его ви́дение, кто захочет — пусть делает иначе. Результаты художественно-аналитического исследования Евгения Амаспюра перед нами. А судить художника, как мы помним, следует по законам, им самим над собою признанным.

Вера Калмыкова



Подробности

  • Открытие: 1 октября 2020 г. в 16:00
  • Дни работы: 2 октября — 13 октября 2020 г.
  • Выходной: Cреда

Поделиться событием