Графика и живопись. Нина и Ольга Жилинские

В «Открытом клубе» состоится выставка произведений Жилинских. Эта фамилия семьи художников на слуху у ценителей русского искусства. Скульптор и рисовальщица Нина и её дочь – художник Ольга – чудесный пример творческой семьи, где каждый работал в своей манере. Скульптуры Нины Жилинской вписываются в традицию изысканий Голубкиной и Мухиной, а её графические листы отличаются интересным решением формы. Рисунки Нины датируются годами детства Ольги. Ольга же представила свои новые произведения. Зрителю предлагается проследить интереснейший калейдоскоп смены эпох и преемственности поколений через призму творчества семьи Жилинских.

---

Зритель на грани реальностей

Говоря о семье художников, трудно удержаться от соблазна сравнения: один делает так, а другой иначе, но в чём-то они следуют по одному пути… Не стоит использовать такой подход механически: Нина Ивановна и Ольга Дмитриевна Жилинские — художники несхожие. На первый взгляд. Основным занятием Нины Жилинской была скульптура. Валентин Лебедев отмечал: «Жилинская поставила под сомнение незыблемость принципа антропоморфности в скульптуре. В России она первой стала создавать скульптурные пейзажи и натюрморты». Насколько можно судить, графика находилась в творческом репертуаре художницы задолго до 1985 года, когда обращение к ней как к преимущественному способу творческого самовыражения продиктовало состояние здоровья. Листы, показанные на экспозиции в «Открытом клубе», датируются 1970–1980-ми годами, есть даже дата 1965. Часто на рисунках возникает образ мужа, Дмитрия Жилинского, работающего — а точнее, взаимодействующего — с моделью. Это именно взаимодействие, передающее сложный процесс перенесения портретных черт на холст, где они обретают новое бытие, уже как часть произведения искусства. Зарисовки могли бы остаться милыми семейными свидетельствами, если бы Н. Жилинская не помещала бы свою натуру в прочный каркас композиционных силовых линий, зрительно обозначающих кубатуру, движение пространства. Когда работающий художник сам становится моделью, оказывается сложно разграничить искусство и действительность: лучше говорить о двух реальностях, которые сталкиваются на листах другого художника — его первого зрителя. В графике она мыслила как скульптор, для которого пространственные загибы и изломы, не видимые никому иному, — профессиональная данность: он обязан мыслить свои произведения в объёме, по линии кругового обхода. Уже в работе 1965 года видно, что Н. Жилинская довольно рано нашла для себя основной принцип: пространство для неё дискретно, она не закрывает всю плоскость целиком линией или штриховкой, но пустотность придаёт изображению характер движущегося, развивающегося, становящегося действа. Фантазийные линеарные композиции художницы, похожие на барочные или даже готические, показывают, кажется, движение её мысли. Устремлённость вверх сочетается с изяществом, даже некоторым маньеризмом — и всё растёт, вытягивается, набирает силу в движении.

Ольга Жилинская — мастер иной. Её живописные композиции возникают как бы из снов, где что-то видится предельно, сюрреалистически конкретным, а что-то размывается, утрачивая узнаваемые очертания. Очень часто на её холстах находится человеческое лицо или фигура: тайный представитель дневной реальности, видящий происходящее, включён в странный круговорот предметов и явлений. Он-то и гарантирует подлинность события. Чтобы передать массу, множественность, О. Жилинская прибегает к условности, к схематизации, достоверно передавая лишь одну деталь. Другое дело, когда она показывает единичный объект крупным планом: тогда он виден во всех подробностях, как на знаменитой работе «Гнездо». Взгляд зрителя, сверху вниз устремлённый в гущу деревьев, даёт углубление заднего плана, ощущение падения в пропасть, а фигура наблюдателя не воспринимается как лежащая — она свободно парит над бездной, не выказывая страха перед бесконечностью. В иных «ночных» работах ритм движения настолько ощутим, что отпадает необходимость в передаче пространственной глубины, и занавес ночного неба падает отвесно, фиксируя наше внимание на первом плане. Сумрак городской ночи, нарушенный вереницами светильников, позволяет человеку то встретиться с его тенью, то показаться единственным обитателем земного мира, как единичен месяц на небе. Выступая в двух ролях — зрителя и живописца — художник непременно раздвинет привычные нам границы реальности. Именно в этом проявляется близость Нины и Ольги Жилинских. Что, конечно, значительно интереснее, чем если они разрабатывали бы один и тот же приём…

Вера Калмыкова