Работы на бумаге. Михаил Шварцман (1926—1997)

Работы на бумаге. Михаил Шварцман (1926—1997)

Иератическая каллиграфия посланий

«…образ не есть постоянное подлежащее при изменяющихся сказуемых.
Целью образа является не приближение значения его к нашему пониманию,
а создание особого восприятия предмета,
создание «виденья» его, а не «узнаванья».

В.Б. Шкловский «Искусство как прием», 1925

Михаил Матвеевич Шварцман (1926–1997) — художник, чьё творчество довольно сложно вписать в то или иное течение искусства второй половины ХХ века, и тем больше его работы противятся нарративу истории искусства, чем сильнее наши стремления определить для иератического образа номинальное, упроченное именование. Иератические образы, например, средневекового религиозного искусства, с которым неразрывно связаны иконографические поиски художника, совпадали в пространственной иерархии с языком христианской литургии, «усваивались» ритуальным, сакрализированным служением. Но как быть с суггестивным эстетическим опытом иератизма, положенного в основу индивидуальных задач и не имеющего поддержки со стороны канона, с течением времени воспроизводящего образ в качестве иконы? Как известно, Михаил Шварцман на протяжении 1960-1970-х годов не раз предпринимал попытки работать с учениками, пытаясь претворить свою концепцию «иератур» в образовательную систему. Однако и здесь образы ускользают от дидактического распознавания. Стоит также отметить, что он никогда не прибегал к репрезентации художественной теории посредством манифеста, показавшего жанровую обоснованность и сложившегося в историческом авангарде. Позже, в 1960-е годы, манифест переосмыслят в новых социальных условиях общественной политики культурных институций уже в качестве критического инструмента и дискурсивной стратегии сопротивления. Понимая невозможность сведения своей концепции к публичной, коллективной манифестации, художник, в конечном счете, становится «первым и последним иератом русского искусства», но это, безусловно, не значит, что созданная им философская, теургическая художественная практика не отвечала на вызовы эпохи и была только артикулированной формой сложившегося мировоззрения.

Выставка «Работы на бумаге», составленная из коллекций жены — Ираиды Шварцман, а также друзей и коллег художника — Сергея Бархина, Михаила Алшибая, Ольги Вельчинской и Михаила Фёдорова, призвана показать, как личный мистический опыт религиозного чувства раскрывается средствами станковой графики, каллиграфии и символическим обменом дружеских посланий.

Первый вопрос, как будто сразу обращающий на себя внимание и при этом являющийся отнюдь неочевидной исследовательской проблемой: как Михаил Шварцман подступает к знаку через семиотику? Как последующий отказ от прагматики языка в пользу молитвенного визионерского «опыта в смерти» собирает из некогда иконических знаков-подобий трансцендентальные иератические следы обновлённой визуальности объектов? Интуитивно следуя экзегетике и толкованию начала тропаря Пасхи: «Христо́с воскре́се из ме́ртвых, сме́ртию смерть попра́в, и су́щим во гробе́х Живо́т дарова́в», он графически и метонимически структурирует в «космогонических» иературах-посланиях универсальность вопрошания молитвы. Художественное прорабатывание семиотики, которая была «властительницей дум» в советской гуманитарной науке 1960–1980-х годов, через письмо, речь и образ сближает и одновременно разъединяет его с другом и идейным оппонентом — Евгением Шифферсом. И если Шварцман отдаёт знаку онтологию органически и архитектонически, но абстрактно изображаемого мира, то Шифферс в своём известном романе «Смертию смерть поправ…» настаивает на поименной многомерной образности, включенности языка в поиск воспоминаний и элементов мифа — рефренов событию воскрешающей смерти. Общим для них является использование приёма «остранения», обозначенного Виктором Шкловским. Автоматизм восприятия зрителя-читателя преодолевается вводом окказионализмов самых разных значений и свойств. В этих индивидуальных авторских неологизмах берёт начало каллиграфическое письмо Шварцмана, которое, будучи динамическими, постоянно меняющимися, текучими вариациями повседневных посланий, освобождает обращение от формальной функции, замещая её леттерингом, переходящим в почерк, орнамент и линию фронтальных позиций иературы.

Но почему Шварцман апеллирует к смерти в качестве единственной альтернативы? Почему основой этой альтернативы служат именно недогматические, несоциализируемые режимы творческой деятельности? Быть может, Шварцман в предельности религиозных исканий видит и подытоживает то, что примерно в это же время Жан Бодрийяр в центральном тексте для философской критики постмодернизма «Символический обмен и смерть» (1976) определяет как «симуляцию» и «эмансипацию знаков»? Знаки более не отсылают к вещам, но производят эффект означивания других знаков. Привычное соотношение утрачено. Современную эпоху, по Бодрийяру, характеризует гиперреальность, где смерть представлена фантазмами или «неэквивалентным товаром», развивающим устойчивость страха и формирующим тем самым иерархию и производство в различных областях. Иературы Михаила Шварцмана действуют на опережение этого страха, выхватывая его у дисциплинирующих моделей языка и помещая в пространство иератической экономии образа.

Александр Саленков, искусствовед





В «Открытом клубе» пройдёт выставка работ Михаила Шварцмана. Искусство этого выдающегося художника, философа и педагога приходится на вторую половину XX столетия. В искусствоведческой науке его причисляют к андеграунду художественного мира, и, безусловно, он один из самых самобытных и загадочных мастеров этого малоизученного пласта арт-сцены советского времени.

Своё искусство мастер обозначил термином «иератизм» (от греч. Hieratikos — культовый, священный). Произведения автор назвал иературами, по его собственному признанию, термин пришёл к нему во сне. Михаил Шварцман разработал новый изобразительный язык на основе творческих исканий первой половины века. Сюрреализм и кубизм оказали влияние на формальное воплощение авторской философии Шварцмана. Концепция его произведений связана с мистическими, философско-религиозными аспектами бытия. На выставке в «Открытом клубе» будут показаны работы из коллекций Михаила Алшибая, Сергея Бархина, Ольги и Евгения Вельчинских, Надежды и Михаила Фёдоровых, Ираиды Шварцман.



Подробности

  • Открытие: 15 марта 2018 г. в 16:00
  • Дни работы: 16 марта — 27 марта 2018 г.
  • Выходной: Cреда

Поделиться событием