Свечение тёмного. Борис Маркевич (1925—2002)
Борис Анисимович Маркевич — яркий представитель книжной и станковой графики второй половины ХХ века. Выпускник Полиграфического и Суриковского институтов, художник на протяжении многих лет сотрудничал с ключевыми отечественными издательствами («Художественная литература», «Молодая гвардия», «Искусство» и другие) и получил признание благодаря высокому мастерству в искусстве оформления книги.
Выставка «Свечение тёмного» в галерее «Открытый клуб» расскажет о другой стороне Бориса Маркевича. Экспозиция включит станковые произведения художника — пленэрные работы, серии натюрмортов и портреты близких людей. Объединённые сдержанной цветовой гаммой, они раскрывают личный мир творческих поисков автора.
Мир в работах Бориса Маркевича затемняется, концентрируя внимание зрителя на тонких свето-теневых нюансах. Приглушённой цветовой палитрой и строгостью композиции художник осознанно лишает произведения «красивости», подчёркивая невзрачность выбранных им бытовых, повседневных сюжетов. В то же время картины Бориса Маркевича никак нельзя назвать «мрачными» — каждая работа наполнена внутренним свечением предметов, постепенно проступающим из сдержанного колорита.
«Пятничный „я“ очень сильно отличаюсь от понедельничного», — писал Станислав Лем. Человеку словно положено меняться, искать себя. Со времён первых русских формалистов и художнику в обязанность вменено непременно производить нечто новое, отказываясь не только от традиции, но и от собственных вчерашних достижений.
Борис Анисимович Маркевич (1925—2002) предстаёт перед нами художником стилистически монолитным. Окончивший Суриковский институт в 1949 году, он уже в 1962-м, по данным международного справочника Who's who in Graphic Art, вошёл в число 400 лучших графиков мира. За 13 лет после вуза Маркевич состоялся как мастер.
Одна из его удивительных особенностей — умение впитывать и перерабатывать внешние импульсы, полученные из профессионального мира. Никогда не поступаясь внутренним стержнем, он воспринимал достижения Моранди, Мурильо и авторов испанских натюрмортов-бодегонов, Вейсберга и Краснопевцева, художников «сурового стиля», белютинцев и минималистов. Всё это становилось его внутренним достоянием, входило в практику мышления. В пресс-релизе к выставке Маркевича 2015 года «Я — график» в галерее ARTSTORY говорилось: «Работы 1960–80-х годов лишены какой бы то ни было „красивости“. Они отличаются сдержанным, монохромным, подчас откровенно мрачным колоритом и ярко выраженной скульптурностью, „вещественностью“. Искусствоведы считают, что Маркевич первым соединил эстетику „сурового стиля“ и технику акварели (до него мастера „сурового стиля“ работали преимущественно в станковой живописи). Невзрачность и бытовая приземлённость сюжетов, скудность изображённых интерьеров, прозаичность жанровых сцен открыли зрителю иную, метафизическую ипостась русского космоса, его мощное эпическое начало».
Действительно, Маркевич, как и многие его современники, избегал яркой палитры. Созданный им мир сосредоточенно затемнён, но не сумеречен: воздух пейзажей и натюрмортов прозрачен и как будто светоносен. Так бывает в пасмурные дни, когда благодаря промытому воздуху всё выглядит ярче обычного. Тёмные или стускленные тона — не препятствие к рождению образа природы, которая имеет таинственное свойство светиться, сберегая каждый блик. На акварелях Маркевича не увидишь солнечных дней (разве что луч заката), летнего торжества зелёного цвета или зимней графической белизны. Его любимое время года — осень, когда деревья, полусбросившие листву, становятся полупрозрачными. Форму в пейзаже он трактовал обобщённо: это массы домов, массы деревьев, масса озёрной воды или неба. Вместо конкретики — нюансировка оттенков, тончайшие колористические превращения и отношения, достигнутые порой лишь благодаря более сильному нажиму или слабейшему касанию кисти. Но, ставя перед собой иные задачи, художник достигал иллюзионистской точности обманки-тромплея.
В деревенских или изысканно-минималистичных натюрмортах Маркевича колорит настолько сдержанный, что, кажется, при небольшом напряжении можно услышать единственный звук, исходящий от капли-жемчужины, нескольких головок чеснока, пера и баночки с чёрной тушью. С помощью этой одинокой ноты художник вёл свой разговор с вечностью каждого мига, при этом как будто рассчитывая время зрительского созерцания.
Вера Калмыкова
Подробности
- Открытие: 13 октября 2022 г. в 16:00
- Дни работы: 14 октября — 25 октября 2022 г.
- Выходной: Cреда