Возвращение домой. Александр Вселенский
В «Открытом клубе» будут представлены работы Александра Вселенского.
Он получил образование художника-аниматора, и, наверное, именно поэтому его произведения воспринимаются единым кинематографическим кадром, выхватывающим часть бескрайнего пейзажа. Пейзаж заселяется небесными светилами, архитектурными строениями, деревьями и птицами, исполненными ясными плоскостями цвета и тонкими линиями штрихов. «Возвращение домой» – название выставки – объединяет пейзажи мотивом дома. Где он? Возможен ли он? Планеты – это дома? В деревьях обитает ли кто?
Пейзажи Александра Вселенского необычно интересно разглядывать. Мы почти физически ощущаем густоту теней в произведении «Царь горы», она причудливо перекликается с огромной прозрачной лунной сферой. «Вход в пустоту» – зияющий проём в полуразрушенном сарае, приветливо подмигивающий зрителю единственным уцелевшим окошком. Домик на ножках, домик-лачуга, деревянные и каменные строения сменяют друг друга, оставляя в голове зрителя больше вопросов, чем ответов.
Искусство Вселенского – это размышления философа, облечённые в фантастическую обёртку, как у Рэя Бредбери или Филипа Дика.
____
Где твой дом?
А где вообще может быть дом? И возможен ли он?..
Наиболее частый объект изображения у Александра Вселенского — некая «ветхая лачужка» в разной степени разрушенности. Конечно, это также может быть новёхонький дачный домик, чуть ли не обшитый сайдингом, но в других случаях — развалины фермы в пустом поле. Распадающийся на доски сарай. Голубятня. Квартал городских новостроек. Скворечник. Каменная стена или фасад.
Столь же частый гость графики Александра Вселенского — небесное светило, порой естественно удалённое, а порой подошедшее на опасно близкое расстояние к земной поверхности, настолько огромное, что кажется: это планета Земля сама смотрит на себя из гигантского зеркала — или в него.
Да, но тогда снова вопрос: где оригинал, а где отражение? Что отражается? Где мы, где находится сам автор, где пресловутая точка зрения?
Ощущение, будто художник смотрит отовсюду. Его взгляд одновременно и свободно-несфокусирован, и предельно чёток. Поэтому он может увидеть сразу два времени суток — если так смотреть, границы стираются.
Наверное, так смотрит птица, недаром же на листах Вселенского так часты силуэты пернатых.
Геометрически выверен и абрис частей ландшафта. Фигурки людей на фоне линеарной ясности кажутся особенно выделенными благодаря обыденным жестам и естественной пластике, переданной очень скупо, но тем не менее заметно. Изломанные линии древесных ветвей заставляют думать о шквальном ветре, пережитом здешним миром, но где оно, это «здесь»? Ветер дует вообще постоянно, заставляя двигаться массивы снега, будто они барханы в пустыне. Стога сена тоже похожи на барханы, обрубленные тополя — на кактусы.
Чёткие контуры узнаваемого мира на самом деле обманны: пространство может оказаться любым местом. Оно не локализовано, не поймано в сети широты-долготы. И нет никакого противоречия в соседстве Тадж-Махала, Кижей и Сфинкса. Художник не только смотрит отовсюду, он ещё и находится везде одновременно.
Сам Александр Вселенский пишет, что причастность к тайне бытия для него раскрывается в доме, где прошло его детство, и всякий раз воспоминания приближают его к тайне.
Однако по-настоящему приблизиться, то есть разгадать её, невозможно, да и не нужно: главное — существовать рядом с тайной.
Но рядом — это всё же со стороны, пусть как угодно близко. Меж тем листы Александра Вселенского, при всём лаконизме его языка и скупости цветовой гаммы, оставляют ощущение погружённости настолько явственное, что хочется сказать: он не приближается, он существует внутри.
Не разгадав: человеку не дано, на то она и тайна, да и зачем. Жить, зная, что у каждого увиденного объекта есть что-то тебе не видное, неизвестное (так непознаваема обратная стороны не только Луны, но и любого предмета, видимого тобою только с одной стороны), это и значит находиться дома.
К трём постоянным мотивам — строение, небесное тело, птица — добавляются третий и четвёртый: это дерево и тень.
Тени ещё более напряжённо-геометричны. Они усиливают ощущение гудящего ветра, урагана, пролетевшего, но оставившего звук. Как странно, что крыши остались на месте, а трава даже не примята. Гулом отдаётся в восприятии почти каждая работа. Наверное, видео-арт усиливает это ощущение. Кому-то хватит и графических листов…
Обнажённые сучья деревьев как будто указывают направление — во все стороны. Пышные кроны — словно отпечатки небесных светил.
Зритель погружается в медитативное состояние, исполненное напряжения. За внешним спокойствием и фрагментарностью ощущается некоторый, словами Мандельштама, «не провал, а промер».
Глубина мира измеряется длиной тени.
Вера Калмыкова
Подробности
- Открытие: 16 июля 2020 г. в 16:00
- Дни работы: 17 июля — 20 июля 2020 г.
- Выходной: Cреда